BirdsGuide

19 августа 1962 г. исполнилось 70 лет одному из наиболее известных советских орнитологов—Елизавете Владимировне Козловой. Она родилась 19 августа 1892 г. в г. Красное Село (ныне Ленинградской обл.) в семье врача. Среднее и высшее об­разование получила в Петербурге.

Е. В. Козлова начала заниматься орнитологией еще в 1913 г. во время поездки на Тянь-Шань. Позднее (в 1918—1919 гг.) она вела орнитологические наблюдения в заповеднике Аскания-Нова. Но это были чисто любительские занятия птицами. Лишь с 1932 г. Е. В. начала настоящую исследовательскую работу по орнитологии. Она вошла в науку в тот период, когда советскую орнитологию возглавлял акад. П. П. Сушкин. Этот крупнейший ученый и был ее руководителем в период становления специалистом-орнитологом. Работа под руководством Сушкина была непродолжительной (Петр Петрович умер в 1928 г.), но чрезвычайно благотворной для определения круга интересов Е. В.

Как и большинство орнитологов старшего поколения, Е. В. начала свой путь в орнитологии с изучения региональных фаун. Пройдя непродолжительную подготовку в Зоологическом 'лузее АН СССР, Е. В. выехала в 'Монголию в составе экспедиции Географического общества. Работа продолжалась здесь с 1923 по 1926 г. Вначале Е. В. вела исследования в юго-западном Хентее и в районе Улан-Батора, а в последний год исследовала орнитофауну Орок-нурской озерной котловины (северное подножие Гобийского Алтая). Условия работы в Монголии в те годы были трудны и мало отличались от тех, в которых приходилось работать экспедициям Н. М. Пржевальского, но это не помешало Е. В. работать с завидной энергией. Многочисленные наблюдения и богатейшие коллекции, собранные в эту экспедицию, послужили основой для книги «Птицы юго-западного Забайкалья, северной Монголии и Центральной Гоби» (1930), которая сейчас стала классической. За эти исследования Географическое общество присудило Е. В. серебряную медаль.

За первой монгольской экспедицией последовали еще две: в 1929 г. Е. В. работала в высокогорной части Хангая, а в 1931 г.— в восточной части Кентея. Ре­зультаты экспедиций опубликованы в двух больших работах: «Птицы высокогорного Хангая» (1932) и «Птицы и промысловые млекопитающие восточного Кентея» (1933). Кроме того, было опубликовано несколько частных статей. Несколько позднее на английском языке (в журнале «Ibis») появился экстракт всех основных исследований Е. В. в Монголии. Все эти работы Е. В. содержат ценнейший фактический материал и по сути дела «открыли» нам орнитофауну северной Монголии.

За монгольскими экспедициями последовали годы работы в Зоологическом институте АН СССР. Особого упоминания заслуживают поездки на юго-запад Каспия в Кызыл-Агачский заповедник и смежные районы Талыша, где в те годы еще существовали богатейшие зимовки птиц. В результате этих поездок, совершенных совместно с А. Я. Тугариновым в 1934—1937 гг. были опубликованы (в соавторстве) две книги: «Зимовка птиц в Талыше» (1935), и «Жизнь птиц на зимовке в Кызыл-Агач-ском заповеднике» (1938), а также большая статья «Формирование летнего комплекса на островах Каспийского моря» (1950).

Начавшаяся война и эвакуация в Таджикистан были, разумеется, очень трудным периодом в жизни Е. В., но и в это тяжелое время она не прекращала иссле­довательской деятельности. В эвакуации ей совместно с А. Я. Туга'риновым удалось провести детальное исследование биологии таджикского фазана (на юге республики).

После напечатайся на русском языке, Е. В. опубликовала свою часть монографии на английском языке. В эти же годы Е. В. работала по биологии птиц южных склонов Гиссарского хребта (результаты опубликованы в 1949 г.). 

Этими исследованиями в Таджикистане закончилась экспедиционная деятельность Е. В., так как после возвращения в Ленинград (1945 г.) по состоянию здоровья она была вынуждена отказаться от полевых исследований. Но она с избытком компенсировала это углубленной разработкой ряда крупных теоретических проблем:

филогения птиц, генезис фауны отдельных областей Палеарктики и др. В послевоенные годы началась также активная работа Е. В. в серии «Фауна СССР». Ею написаны монографии по гагарообразным, трубко-носым и чистикам, ряд разделов «Определителя птиц СССР» и др. Но особо следует отметить двухтомную сводку по куликам, вышедшую в 1961—1962 гг. Эта монография стала, можно сказать, кульминационным пунктом исследований Е. В., поскольку в ней осуществлен на практике синтез методов сравнительной и функциональной морфологии и экологии. Монографией по куликам Е. В. завершила цикл работ по морфологии и эволюции птиц и вернулась к циклу работ по зоогеографии и истории фауны Палеарктики. О фаунистических исследованиях Е. В. в Монголии уже сказано выше. Теперь для нее открылась возможность постановки исследований, имеющих целью выяснение генезиса авифауны Монголии как целого географического района.

Уже законченные работы Е. В. по истории орнитофауны Центральной Азии касаются преимущественно Тибета, что вполне закономерно: многие зоогеографы рассматривают Тибетское нагорье, как место первоначального формирования высокогорной фауны. Поэтому вполне естественно, что, интересуясь происхождением фауны Монголии, где высокогорный комплекс занимает существенное место, Е. В. обратилась к Тибету, как к «первоисточнику». Опубликованная ею работа «Авифауна Тибетского нагорья, ее родственные связи и история» (1952) открывает широкую перспективу для выяснения генезиса фаунистических комплексов посредством анализа происхождения и филогенетических связей родов и видов животных, входящих в изучаемый комплекс. При таком подходе к проблеме становится возможным использование данных сравнительной экологии, функциональной морфологии, систематики и филогении для целей исторической зоогеографии. В конце концов это дает возможность выяснить конкретные причины, определяющие присутствие или отсутствие той или иной группы животных в данном комплексе. Все эти особенности позволяют считать указанную выше статью Е. В. по истории авифауны Тибета очень важной для дальнейшего развития зоогеографии. Существенно, что почти одновременно была опубликована статья «К методике изучения истории региональных орнитофаун» (1960).

Таковы основные направления творческого пути Елизаветы Владимировны Козловой, в которых ясно видна общая восходящая линия прогресса ее как исследователя-орнитолога. Замечательно вместе с тем, что даже наиболее завершенные работы Елизаветы Владимировны открывают широкие горизонты для будущих исследований. Эта особенность является наилучшим показателем уровня этих работ, их глубокого теоретического смысла и плодотворности идей и принципов, которые положены в их основу. Остается пожелать Елизавете Владимировне здоровья, бодрости и дальнейших успехов в работе.